Неточные совпадения
Видел я, как подобрали ее локоны, заложили их за уши и открыли части лба и висков, которых я не видал еще; видел я, как укутали ее в зеленую шаль, так плотно, что виднелся только кончик ее носика; заметил, что если бы она не сделала своими розовенькими пальчиками
маленького отверстия около рта, то непременно бы задохнулась, и видел, как она, спускаясь с лестницы за своею матерью, быстро повернулась к нам, кивнула
головкой и исчезла за дверью.
Самгин прошел в комнату побольше, обставленную жесткой мебелью, с большим обеденным столом посредине, на столе кипел самовар. У буфета хлопотала
маленькая сухая старушка в черном платье, в шелковой
головке, вытаскивала из буфета бутылки. Стол и комнату освещали с потолка три голубых розетки.
Завтрак состоял из яичницы, холодной и жесткой солонины, из горячей и жесткой ветчины. Яичница, ветчина и картинки в деревянных рамах опять напомнили мне наше станции. Тут, впрочем, было богатое собрание птиц, чучелы зверей; особенно мила
головка маленького оленя, с козленка величиной; я залюбовался на нее, как на женскую (благодарите, mesdames), да по углам красовались еще рога диких буйволов, огромные, раскидистые, ярко выполированные, напоминавшие тоже головы, конечно не женские…
Катерина Ивановна только слегка кивнула своей красивой
головкой и добродушно засмеялась. Привалов рассматривал эту даму полусвета, стараясь подыскать в ней родственные черты с той скромной старушкой, Павлой Ивановной, с которой он когда-то играл в преферанс у Бахаревых. Он, как сквозь сон, помнил
маленькую Катю Колпакову, которая часто бывала в бахаревском доме, когда Привалов был еще гимназистом.
Неужели эта
маленькая гордая
головка думала о нем, о Привалове?
— Кабарга! — шепнул Дерсу на мой вопросительный взгляд. Минуты через две я увидел животное, похожее на козулю, только значительно
меньше ростом и темнее окраской. Изо рта ее книзу торчали два тонких клыка. Отбежав шагов 100, кабарга остановилась, повернула в нашу сторону свою грациозную
головку и замерла в выжидательной позе.
По кустарникам шныряли
маленькие симпатичные птички с полосатой спиной и белой
головкой.
Он плясал; то с удальством потряхивал, то, словно замирая, поводил
маленькой лысой
головкой, вытягивал жилистую шею, топотал ногами на месте, иногда, с заметным трудом, сгибал колени.
Один, довольно плотный и высокого роста, в темно-зеленом опрятном кафтане и пуховом картузе, удил рыбу; другой — худенький и
маленький, в мухояровом заплатанном сюртучке и без шапки, держал на коленях горшок с червями и изредка проводил рукой по седой своей
головке, как бы желая предохранить ее от солнца.
Я не тотчас ему ответил: до того поразила меня его наружность. Вообразите себе карлика лет пятидесяти с
маленьким, смуглым и сморщенным лицом, острым носиком, карими, едва заметными глазками и курчавыми, густыми черными волосами, которые, как шляпка на грибе, широко сидели на крошечной его
головке. Все тело его было чрезвычайно тщедушно и худо, и решительно нельзя передать словами, до чего был необыкновенен и странен его взгляд.
В чаще подлесья в одиночку кое-где мелькали бойкие ремезы-овсянки. Та м и сям на деревьях можно было видеть уссурийских
малых дятлов. Из них особенно интересен зеленый дятел с золотистой
головкой.
В особенно погожие дни являются горожане и горожанки. Порой приходит с сестрой и матерью она, кумир многих сердец, усиленно бьющихся под серыми шинелями. В том числе — увы! — и моего бедного современника… Ей взапуски подают кресло. Счастливейший выхватывает кресло из толпы соперников… Усиленный бег, визг полозьев, морозный ветер с легким запахом духов, а впереди
головка, уткнувшаяся в муфту от мороза и от страха… Огромный пруд кажется таким
маленьким и тесным… Вот уже берег…
Чрез десять минут князь сидел подле Настасьи Филипповны, не отрываясь смотрел на нее и гладил ее по
головке и по лицу обеими руками, как
малое дитя.
— Ах ты, моя
маленькая женщина! — утешал ее Петр Елисеич, прижимая белокурую
головку к своему плечу. — Во-первых, нельзя всем быть мальчиками, а во-вторых… во-вторых, я тебе куплю тоже верховую лошадь.
Маленькое детское тело не поспевало за быстро работавшею детскою
головкой, и в этом разладе заключался источник ее задумчивости и первых женских капризов, как было и сейчас.
Дамы не возвращались, но минут через пять после этого разговора в комнатку Бахарева просунулась
маленькая, под гребенку остриженная, седенькая
головка с кротчайшими голубыми глазками.
На Маньке коричневое, очень скромное платье, с черным передником и плоеным черным нагрудником; этот костюм очень идет к ее нежной белокурой
головке и
маленькому росту, молодит ее и делает похожей на гимназистку предпоследнего класса.
Какой-то старичок сидит и будто бы играет на большой скрипке, два других стоят тут же и играют на
маленьких скрипочках, и в такт качают
головками, и друг на друга смотрят, и губы у них шевелятся, говорят, совсем говорят, — только вот из-за стекла не слышно.
Когда голова Лавровского опускалась еще ниже и из горла слышался храп, прерываемый нервными всхлипываниями, —
маленькие детские
головки наклонялись тогда над несчастным. Мы внимательно вглядывались в его лицо, следили за тем, как тени преступных деяний пробегали по нем и во сне, как нервно сдвигались брови и губы сжимались в жалостную, почти no-детски плачущую гримасу.
Струя света падала на ее белокурую
головку, заливала ее всю, но, несмотря на это, она как-то слабо выделялась на фоне серого камня странным и
маленьким туманным пятнышком, которое, казалось, вот-вот расплывется и исчезнет.
Кобылица была, точно, дивная, ростом не великонька, в подобье арабской, но стройненькая,
головка маленькая, глазок полный, яблочком, ушки сторожкие; бочка самые звонкие, воздушные, спинка как стрелка, а ножки легкие, точеные, самые уносистые.
Все
маленькие уловки были употреблены на это: черное шелковое платье украсилось бантиками из пунцовых лент; хорошенькая
головка была убрана спереди буклями, и надеты были очень миленькие коралловые сережки; словом, она хотела в этом гордом и напыщенном доме генеральши явиться достойною любви Калиновича, о которой там, вероятно, уже знали.
На выезде главной Никольской улицы, вслед за
маленькими деревянными домиками, в окнах которых виднелись иногда цветы и детские
головки, вдруг показывался, неприятно поражая, огромный серый острог с своей высокой стеной и железной крышей. Все в нем, по-видимому, обстояло благополучно: ружья караула были в козлах, и у пестрой будки стоял посиневший от холода солдат. Наступили сумерки. По всему зданию то тут, то там замелькали огоньки.
Его дама,
маленькая Ниночка Забелло, радостно хохотала, закидывая назад свою светло-серебристую кукольную
головку и жмуря глаза.
Посредине, на возвышении, покрытом куском кумача, стоял
маленький гроб, оклеенный свинцовой бумагой, до половины прикрытый лоскутом чего-то похожего на парчовый покров, из-под покрова высовывались серенькие птичьи лапки и остроносая
головка воробья.
Борноволоков был в панталонах и белой как кипень голландской рубашке, по которой через плечи лежали крест-накрест две алые ленты шелковых подтяжек; его
маленькая белокурая
головка была приглажена, и он еще тщательнее натирал ее металлическою щеткой.
Остропестро выставляло из-под кустов свои колючие пурпуровые
головки. В стороне стоял деревянный дом,
маленький, серенький, в одно жилье, с широкою обеденкою в сад. Он казался милым и уютным. А за ним виднелась часть огорода. Там качались сухие коробочки мака да беложелтые крупные чепчики ромашки, желтые
головки подсолнечника никли перед увяданием и между полезными зелиями поднимались зонтики: белые у кокорыша и бледнопурпуровые у цикутного аистника, цвели светложелтые лютики да невысокие молочаи.
Старец
маленький, вроде бы подросток телом, весьма древен,
головка голая, только от уха к уху седенький, жидкий венчик.
Разумеется, это разделение произвольно, и если удить в водах, где водятся все породы рыб, то легко может взять огромная рыба на среднюю и даже на
маленькую удочку; она любит иногда попроказить и, не трогая большие, самые лакомые насадки, хватает за пшеничное зернышко, кусочек хлеба с булавочную
головку или муху…
Качаются знамена, летят шляпы и цветы, над головами взрослых людей выросли
маленькие детские
головки, мелькают крошечные темные лапы, ловя цветы и приветствуя, и всё гремит в воздухе непрерывный мощный крик!
Фома взглянул из-за плеча отца и увидал: в переднем углу комнаты, облокотясь на стол, сидела
маленькая женщина с пышными белокурыми волосами; на бледном лице ее резко выделялись темные глаза, тонкие брови и пухлые, красные губы. Сзади кресла стоял большой филодендрон — крупные, узорчатые листья висели в воздухе над ее золотистой
головкой.
— Воспалены немного, воспалены, — продолжал Елпидифор Мартыныч, —
маленькое прилитие крови к
головке есть.
В первое мгновение, когда они полетели, Аленушка даже закрыла глаза от страха. Ей показалось, что летит не она, а летит все под ней — города, леса, реки, горы. Потом ей начало казаться, что она сделалась такая маленькая-маленькая, с булавочную
головку, и притом легкая, как пушинка с одуванчика. А божья Коровка летела быстро-быстро, так, что только свистел воздух между крылышками.
Протяни мне твои
маленькие прозрачные ручки; дохни на эти строки твоим чистым дыханием и поклонись из них своей грациозной
головкой всему широкому миру божьему, куда случай занесет неискусный рассказ мой про твою заснувшую весну, про твою любовь до слез, про твои горячие, пламенные восторги!
— Горсточка ты моя
маленькая! Испугалась она, — сказала Настя и погладила Машу по кудрявой
головке.
Большая лампа под матовым абажуром обливала молочным светом посуду, серебро на столе и гладко причёсанную, тёмную
головку маленькой девочки с зелёным козырьком над глазами; пред нею лежала тетрадь, девочка рисовала тонким карандашом и мурлыкала тихонько, не мешая слушать ровную речь матери.
Поглубже натянув картуз, Алексей остановился, взглянул на женщин; его жена,
маленькая, стройная, в простеньком, тёмном платье, легко шагая по размятому песку, вытирала платком свои очки и была похожа на сельскую учительницу рядом с дородной Натальей, одетой в чёрную, шёлковую тальму со стеклярусом на плечах и рукавах; тёмно-лиловая
головка красиво прикрывала её пышные, рыжеватые волосы.
Монастырь, спрятанный на невысоком пригорке, среди частокола бронзовых сосен, под густыми кронами их, встретил Артамонова будничным звоном жиденьких колоколов, они звали к вечерней службе. Привратник, прямой и длинный, как шест, с
маленькой, ненужной, детской
головкой, в скуфейке, выгоревшей, измятой, отворив ворота, пробормотал, заикаясь, захлёбываясь...
Хорошего ловца узнать с первого взгляда: на руке он сидит бодро и весело, перо лежит у него гладко,
головка маленькая, спина широкая, стан круглый, посадка стопкой, ноги здоровые и крепкие, но не длинные, емь большая, пальцы твердые, когти острые, умеренно круглые (нехорошо, когда они пологи, еще хуже, если слишком круто загнуты), глаза живые и пронзительные.
Это был
маленький, седенький человечек с вострой
головкой, желтым лицом и желтыми глазами, всегда тщательно выбритый и надушенный одеколоном; он и в будни и в праздники носил просторный синий фрак, застегнутый доверху, большой галстух, в который имел привычку прятать подбородок, и щеголял бельем; он жмурил глаза и вытягивал губы, когда нюхал табак, и говорил весьма приветливо и мягко, с беспрестанными слово-ериками.
Крохотное лицо неизвестного было выбрито до синевы, и зеленые
маленькие, как булавочные
головки, глаза сидели в глубоких впадинах.
Открылись перед ним кровли домов, казавшихся приплюснутыми и
маленькими, площадь, по которой ползали трамваи, и жучки-народ, и тотчас Коротков разглядел серенькие фигурки, проплясавшие к подъезду по щели переулка, а за ними тяжелую игрушку, усеянную золотыми сияющими
головками.
Голос у него бодрый, весёлый,
головка маленькая, лоб высокий; лицо, как паутиной, тонкими морщинами покрыто; бородка чистая такая, седенькая, а карие глазки, словно у молодого, золотом сверкают.
Лавр Мироныч. Да, вот еще:
головку подай поросячью! Мы мозжечок вынем, язычка покрошим помельче, тронем перцем, да
маленькие тартинки и намажем.
Всё это честолюбие, и честолюбие оттого, что под язычком находится
маленький пузырек и в нем небольшой червячок величиною с булавочную
головку, и это всё делает какой-то цирюльник, который живет в Гороховой.
Будто такая она
маленькая, такая хорошенькая
головка у нее русая, вся в кудряшках, и носит она в ручках веночек, а за нею собачка, такая беленькая собачка, и все на меня гам-гам, гам-гам — будто сердится и укусить меня хочет.
Вдруг вижу я что же? Вижу, что с этого с озера поднимается туман, такой сизый, легкий туман, и, точно настоящая пелена, так по полю и расстилается. А тут под туманом на самой на середине озера вдруг кружочек этакой, как будто рыбка плеснулась, и выходит из этого кружочка человек, так
маленький, росту не больше как с петуха будет; личико крошечное; в синеньком кафтанчике, а на
головке зеленый картузик держит.
Весло задевало опустившийся в воду ивняк, путалось в стеблях кувшинок, срывая их золотые
головки; под лодкой вздыхала и журчала вода. Почему-то вспомнилась мать —
маленькая старушка с мышиными глазками: вот она стоит перед отцом и, размахивая тонкой, бессильной рукой, захлёбываясь словами, хрипит...
Но Кузьма ростом мал, да сердцем храбр: вот с треском распахивается окно, высунулась, трясётся острая змеиная
головка, мелькает
маленький, тёмный кулачок, и тонкий, высокий голос старика яростно визжит...
И тут же, недалеко от мертвой матери, двое
маленьких детей, кудрявых и толстощеких, прикрытых старым платьем, спят, скорчившись и прижавшись друг к другу белокурыми
головками.